Почему в Украине оказалось больше Египта, чем Болотной
Когда два месяца назад на киевском Майдане собрались первые протестующие, в России тут же начали сравнивать украинские события с Болотной (место проведения в Москве нескольких митингов «За честные выборы» в 2011 - 2012 годах. – Ред.). Но постепенно смысла в этом занятии становилось все меньше, а в последние дни он исчез совсем. Кровавые бои демонстрантов с ОМОНом, стрельба на поражение, пожары, баррикады, пытки – таких дел в Европе не видели уже лет двадцать, со времен гражданской войны в Югославии. Какая тут Болотная.
Объяснить этот взрыв насилия, вдруг случившийся на совершенно пустом месте, пытаются по-разному. И особенно беспокойным менталитетом украинцев, и национальным консенсусом вокруг курса на евроинтеграцию, и невиданной тупостью лично Януковича, без которого на Украине сейчас все бы было замечательно. И все эти объяснения вроде бы верные, но какие-то слишком легковесные, чтобы снять удивление, возникающее, когда видишь то безумие, которое прямо сейчас творится не где-нибудь в Центральной Африке, а в одной из европейских столиц.
Зато это удивление довольно быстро проходит, если смотреть не на мелкие терки украинских политиков , а на социально-экономическую реальность, в которой живут украинцы последние двадцать лет. Если нация, пускай даже европейская, два с лишним десятилетия живет в экономических условиях страны третьего мира средней успешности, то чего же удивляться тому, что ее политическая жизнь тоже начинает строиться по типичным для таких государств принципам. Это, конечно, никакой не Бангладеш и не Центральная Африка, но вот Таиланд или Египет – где-то близко.
За фасадом «сталинки»
Знакомый вид сталинских домов в центре Киева, языковая близость, а главное – общее советское прошлое заставляют нас в России думать, что на Украине люди живут примерно так же, как и здесь. Ну, может, чуть победнее, но в конце концов мы и сами-то выбрались из постсоветской депрессии совсем недавно. На самом же деле это «совсем недавно» случилось в России пятнадцать лет назад, а на Украине не произошло до сих пор.
Заявления о тяжелой экономической ситуации на Украине делаются так часто и так голословно, что давно девальвировались и не воспринимаются всерьез. А совершенно напрасно, потому что масштабы проблем в украинской экономике во многом уникальны и для Восточной Европы, и для СНГ, и вообще для всего мира.
Взять такой базовый экономический показатель, как реальный ВВП в постоянных ценах. В России в 2013 году он составлял 145% от уровня 1992 года, первого года после распада СССР. То есть вырос чуть меньше, чем в полтора раза. Украинский реальный ВВП в 2013 году составлял 84% от уровня 1992 года. То есть экономика Украины до сих пор остается на 16% меньше, чем была сразу после распада СССР. Это настоящий ад. Некоторые, конечно, скажут, что России было легко расти на нефти и газе, поэтому не считается. Но тогда можно сравнить с какой-нибудь другой страной. Даже с любой другой страной. Если не считать failed states типа Сомали и Центральной Африки, в мире нет государств, чья экономика сейчас была бы меньше, чем 20 лет назад.
И увязшие в кризисе Португалия и Греция, и вечно стагнирующая Япония, и скучающая без апартеида ЮАР, и разбежавшаяся Прибалтика, и охваченные революциями арабы, и республики разбомбленной Югославии все равно производят сейчас больше, чем в 1992 году. Даже в СНГ нет ни одной страны, кроме Украины, чей реальный ВВП сейчас был бы ниже уровня 1992 года. У Молдавии – и той 108%. Среди хоть как-то функционирующих государств в мире есть всего две страны, для которых последние 20 лет, возможно, оказались еще более тяжелыми, чем для Украины. Это Куба и Северная Корея. Но по ним не существует достоверной статистики, поэтому точно утверждать невозможно.
Неизбежным итогом этого двадцатилетнего спада стало резкое смещение вниз Украины в списке стран, расставленных по валовому национальному доходу на душу населения (по ппс). В 1992 году ее результат выглядел вполне неплохо: выше Латвии, Болгарии и Румынии, с небольшим отставанием от Польши и России. Но с тех пор мир сильно изменился, а Украина – нет. Поэтому теперь в том же списке ее окружают чуть выше – Намибия, чуть ниже – Египет. Предпоследнее место в Европе – благодаря Молдавии.
Привыкшая базироваться на советской тяжелой промышленности, украинская экономика за 22 года независимости так и не смогла перестроиться на производство чего-нибудь востребованного на мировом рынке. Украина с населением 45 млн человек сейчас экспортирует товаров на $70 млрд. в год. Соседняя 5-миллионная Словакия экспортирует на $80 млрд. Хотя Словакия в Евросоюзе, куда Украину не пускает Янукович, поэтому можно сравнить с Белоруссией. Там $46 млрд. экспорта при пятикратном отставании от Украины по численности населения.
Мало того, из этих скромных $70 млрд. 35% приходится всего на две области: Донецкую и Днепропетровскую. В семи западных областях, которые считаются наиболее открытыми в сторону Европы в политике, в экономике царит что-то очень близкое к натуральному хозяйству. 9,5 млн. живущих там украинцев продают во внешний мир товаров всего на $5 млрд. в год – в три раза меньше, чем Эстония, где жителей чуть больше миллиона.
Проблема 2000 года
В принципе можно сказать, что и экспорт, и тем более ВВП – мутные показатели, которые непонятно как считаются и плохо отражают реальное состояние экономики. Но можно взять почти любой социально-экономический показатель с самой незатейливой методологией расчета, и в Европе он отправит Украину бороться за последнее место с Албанией, а в мире – разместит в средних слоях стран третьего мира.
Например, количество пассажирских автомобилей на тысячу жителей. Здесь методология проще некуда. Их на Украине сейчас 148 – где-то между Мексикой и Ямайкой. Из европейских стран меньше только в Молдавии (113) и Албании (92). В России примерно столько же было в 2002 году. И разрыв только увеличивается: в 2012 году в России было продано 20 новых легковых автомобилей на тысячу жителей, а на Украине – 5.
Или другой пример – количество жителей, имеющих доступ к интернету. Интернет – это не скоростные железные дороги, он не требует гигантских государственных инвестиций в инфраструктуру. И тем не менее на Украине доступ к интернету имеют всего 33 человека на 100 жителей. На строчку выше – Фиджи, на строчку ниже – Нигерия. Худший результат в Европе, впереди даже Молдавия – 43 на 100. В России – 53.
Наконец, главный вопрос, который лучше всего отражает социально-экономическую ситуацию на Украине. Почему в 45-миллионной, расположенной в Европе Украине, где пять городов-миллионников, до сих пор нет, например, ни одного магазина IKEA (шведская торговая сеть по продаже мебели. - Ред.)? Есть в Румынии, в Болгарии, в Турции, в крошечной Литве. В России 14 магазинов IKEA. IKEA есть в Таиланде, в Иордании и даже в Египте. А на Украине до сих пор нет ни одного магазина – как в России до 2000 года.
Таким образом, сам собой возникает ответ на вопрос, какой сейчас в Украине год по российскому летоисчислению. Практически любой социально-экономический показатель сегодняшней Украины отправляет нас в Россию конца 1990-х годов. И действительно, глубина экономического спада после роспуска СССР в России и Украине была более-менее сопоставимая. Но это совсем не одно и то же: провести в этом спаде шесть-семь лет или 22 года. За 20 лет успевает с нуля вырасти целое поколение. Отсюда в Киеве стрельба, пытки и баррикады: порядки третьего мира невозможно бесконечно держать только в экономике – рано или поздно они придут и в политику.
Автор: Максим Саморуков
Источник: slon
